15 сентября на 24-ом Форуме издателей во Львове Vozdvizhenka Arts House презентует несколько книг художников. Искусствовед Галина Скляренко рассказывает о двух, которые написаны одесскими концептуалистами, в рамках рубрики #РАЗБИРАЕМСЯ на ofr.fm.
На фото: искусствовед Галина Скляренко
Книга Леонида Войцехова «Проекты» увидела свет в 2016 году. На ее презентации фундатор арт-центра Виктор Савкив назвал ее одной из самых интересных публикаций об искусстве, прочитанных им за последнее время. И это правда. Но можно добавить: не только об искусстве. Эта книга о времени, протянувшемся от последних советских десятилетий до сегодняшних дней, о художнике, для которого, как сказал Андрей Монастырский, «искусство жизни заслоняет производство художественных изделий», для которого «придумать» важнее, чем «сделать». Книга написана о том, «что не получилось»: о нереализованных замыслах, несостоявшихся надеждах, о фантазиях и идеях. Но не в этом ли и состоит парадокс творчества и человеческой судьбы? Книгу, действительно, стоит читать: она написана талантливо, ярко, живо, интересно. Каким, впрочем, есть и сам ее автор – теперь уже легендарный «отец одесского концептуализма». Публикация вызвала бурную реакцию, звучали даже требования «изъять и запретить». К счастью этого не случилось… Написанная живым языком, книга может шокировать «ненормативной лексикой», откровенностью высказывания, неожиданными «дополнениями» к портретам известных персонажей нашей художественной жизни. Но, пожалуй, это здесь не самое главное.
«Проекты» Л.Войцехова стали началом интереснейшей издательской программы Vozdvizhenka Arts House: книги художников. Но это не art-book, не авторские объекты, а именно книги, написанные художниками. Таких людей в художественной среде не так уж много. Леонид Войцехов – один из них. Предисловие к его «Проектам» написал Юрий Лейдерман, не менее легендарный создатель одесского и активный участник московского концептуализма. В 2017 году Vozdvizhenka опубликовала его собственные «Моабитские хроники».
«Проекты» – произведение, прежде всего литературное, вырастающее из той неповторимой одесской культуры, частью и продолжателем которой стал художник Леонид Войцехов, да и весь созданный им «одесский концептуализм». Его авторы – «советские дети эпохи застоя», наверное, наиболее остро ощутили на себе ложь и двусмысленность времени, несовпадение между реальностью и словами, превращенными в лозунги и призывы. Неслучайно едва ли ни главным стали здесь игра слова и изображения, густо замешанные на особенностях «одесского контекста», с ее неповторимым юмором, иронией, эклектичностью, неприятием какого бы то ни было пафоса и неистребимой витальностью.
Современное искусство виделось здесь живым креативным процессом, способом самореализации, противопоставляющим фальшивой советской нормативности игру, провокацию, свободу и «художественную необязательность». В компании концептуалистов (Ануфриев, Лейдерман, Федоров, Чацкин, Мартинчик, Л.Резун, Петренко и др.) Леонид Войцехов был старшим (родился в 1955 году) и единственным, кто получил художественное образование. Но пересказывая в «Проектах» истории своей жизни, он ничего не говорит об учебе (в художественном училище, двух институтах). Он вообще человек неакадемический, его «университеты» – другие. Это двор, улица, множество самых разных людей и связанные с ними истории. Что из них правда, а что выдумка? Как пишет Войцехов:
“Мы сами себе фантазируем наше прошлое”.
Войцехов обладает замечательной способностью придумывать и восхищаться. В своей книге он описал мир, построенный на абсурде, страну, полную авантюристов, совершенно бабелевскую Одессу, в которой он сам, по одной из версий «внучатый племянник прототипа Фроима Грача». В его историях пересекаются самые разные персонажи: художники, уголовные авторитеты, коллекционеры, европейские кураторы, потомки дворянских фамилий, проститутки, картежники, главы еврейских общин, галеристы, бизнесмены… Известные и неизвестные, они оживают на страницах книги, переплетаясь между собой в плотный и нерасторжимый «орнамент» (о проблеме орнамента в своей книге будет писать Лейдерман. Не случайно ли это?) Стоит ли перечислять имена? Среди известных – Г.Юккер и Б.Мессерер, Э.Лимонов и Г.Померанц, В.Подорога, Р.Габриадзе, Р.Быков, или, например, потомок князей Волконских, собиравшийся внедрять проект конституции либеральной монархии в Украине. В связанных с каждым из них сюжетах, анекдотах, «случаях» его восхищает артистизм, изобретательность, неожиданные повороты судьбы, любовь к риску. Но главный персонаж здесь – сам Войцехов, способный превращать жизнь и искусство в постоянное захватывающее приключение.
Такими приключениями, по сути, стали и большинство его проектов. За каждым из них – своя «история», свой замечательный сюжет, часто напоминающий Ильфа и Петрова. Как вам, например, идея «развернуть Ниагарский водопад на 180 градусов, и поднять воду на ту же высоту, на которую он падает»? В этом есть что-то от размаха великого, но не осуществленного, советского проекта «поворота сибирских рек вспять». Или же «проект Махно» с центром культуры в Гуляй-поле и политической партией. Судя по тому, что происходит сейчас в Украине, последняя часть замысла художника уже реализована, но не им. «Подводная синагога», «надувной броненосец «Потемкин», с надувными офицерами, мясом и червями». Я не буду все перечислять. Это нужно прочесть. Чего только стоит история с созданием еврейского музея СНГ! «Какие люди, какие характеры!»
Но книга Войцехова – это не только литература, но и часть истории искусства, той, которая не написана, существует в апокрифах, но без ее «анекдотов и ситуаций» анализ тенденций и художественных явлений останется мертвым. Ведь за каждым из них стоят живые люди. А они очень разные. На страницах «Проектов» можно встретить одесских, киевских, московских художников: от Валентина Хруща, которого Войцехов считает своим учителем, и Пивоварова до Савадова, Ильи Чичкана, Сенченко, Звездочотова, Федорова, Ануфриева, Рябченко и др. Здесь «раскрывается» закулисье художественной жизни, с финансовыми аферами и «тайными манипуляциями», добавляющими к образам известных в Украине художников и критиков неожиданные черты. Но Войцехов – не судит. Он возмущается, поражается, восхищается. За всем, что он пишет, стоит, наверное, чисто одесское мудрое понимание жизни, трезвое, без иллюзий видение людей. В конечном счете, как написал в предисловии к книге Лейдерман: «Все, происходившее с нами за последние тридцать, двадцать, десять лет и продолжающее происходить, становиться подобием Лениного произведения – трагического, безумного и одновременно вселяющего надежду».
Проекты иллюстрированы рисунками Л.Войцехова из серии «Рукопожатие». В духе автора, главным их мотивом есть не руки, а ноги. Свободные, игнорирующие «сделанность и качество подачи», эти работы напоминают рисунки сюрреалистов и Й.Бойса, правда, без его энергии. Это странные фигуры, вернее части человекоподобных фигур, которые складываются, двигаются, завораживая бесконечностью своих метаморфоз. Эти рисунки – один из проектов художника, тот, который «получился»?
Книга Юрия Лейдермана «Моабитские хроники» (предисловие Н.Кадана) – совсем другая. Если «Проекты» Войцехова можно прочесть залпом, что называется «за ночь», то эту, пожалуй, нужно читать не спеша, то откладывая в сторону, то вновь возвращаясь к ее неторопливым размышлениям. Написанная в форме дневниковых заметок «для себя», она складывается из отдельных фрагментов. Среди них: ситуации повседневной жизни, мысли автора о кино, футболе, живописи, рисунке, фотографии, литературе, философии, искусстве старом и новом, где Лейдерман и сейчас, не смотря на многочисленные выставки с его участием и признание в художественной среде, по-прежнему ищет свое место, то разочаровываясь в современном искусстве, то полемизируя с ним.
В современном искусстве его смущает то тотальное увлечение инсталляциями, то некая усредненность высказывания, делающая художников похожими друг на друга. Но, как пишет автор: «Я не против современного искусства». Но вот формы, которые оно приняло сейчас – весь этот тупой журнализм, повседневность, актуальность, «искусство взаимоотношений» (relational art). Впрочем надо признать, будь оно другим, меня бы в него вообще не позвали, не заметили, и я не знал бы о его существовании. Остался бы вписанным в свою жалкую судьбу инженера». Биография Ю. Лейдермана, в этом плане, действительно примечательна: участвуя в 1982 году в концептуалистском движении в Одессе и Москве, он в 1987-м закончил Московский химико-технологический институт им. Д.Менделеева, стал основателем группы «Инспекция «Медицинская герменевтика», членом Клуба авангардистов КЛАВА, автором стихов, прозы и эссе, лауреатом Премии Андрея Белого, киносценариев, среди которых «Бермингемский орнамент. Часть 2» был удостоен приза жюри Рижского кинофестиваля и т.д. Об этом в «Моабитских хрониках» не написано.
В отличие от Войцехова, для которого «главное придумать», Лейдерман склонен к анализу и интерпретациям. Среди его записей – тонкие наблюдения об особенностях стилей, манер, приемов в искусстве, желание разгадать «вечную тайну» живописи и загадку самого феномена искусства. А еще понять особенности своего собственного творчества, не простого, неоднозначного, в котором есть иронии, игра и неожиданная лиричность. Именно такими по-экспрессионистически лиричными являются его рисунки, иллюстрирующие книгу. Это портреты, пейзажи, полные драматической напряженности и смятения, фантастические сюжеты, которые нужно разгадывать.
«Куда, собственно, смотрят мои персонажи?» – размышляет художник. — Они ведь не презентуют себя, они не в образе, они не знают своего образа (…) если изображать чистое смотрение, взгляд? Изображение смотрящего, лишенного его самого – смотрящего за порядком –беспорядком…?»
Как ответить на эти вопросы? Как изобразить неизображаемое? Художник и теоретик искусства, Лейдерман увлечен его бесконечными трансформациями, парадоксами «новизны», сквозь которую то и дело просматривается «хорошо забытое старое». Не случайно время написания книги совпало с возвращением художника к живописи – искусству более чем традиционному, казалось бы, совершенно противоположному тому концептуализму, с которым связывают имя Ю.Лейдермана.
В предисловии к «Моабитским хроникам» Никита Кадан особенно подчеркивает их литературность, свойственный их письму своеобразное перебрасывание «повседневности в логику литературного текста, а текста – обратно в логику проживания повседневности». И правда, реальность, бытовые заметки соседствуют здесь с чисто поэтической логикой изложения, как пишет сам автор «неведомой ему самому». Не отсюда ли чувство смятения и тревоги, беспокойства и напряжения, «ибо автор не может ухватить парадигму своего собственного письма».
Но книга Лейдермана – не только об искусстве, она прежде всего о нем самом, художнике, писателе, поэте, живущем в Германии, но постоянно думающем о других странах и других городах – об Украине и России, об Одессе, Киеве и Москве, о тех места, где произошли главные события его жизни. Отсюда ностальгические ноты, отсюда эмоциональное переживание происходящего сегодня.
Что ж, читайте книги, в них много интересного.
Галина Скляренко